Владимир Пермиловский: реалист по натуре, живописец по судьбе

Угроза эпидемии внесла свои коррективы. Посетить выставку можно пока только виртуально: мини-экскурсию, подготовленную сотрудниками галереи, вы найдёте  по ссылке facebook.com›mrkgallery/videos/913428725768149/. А мы решили обеспечить нашим читателям возможность пообщаться с мастером, которой они были лишены в силу невозможности провести церемонию открытия.  

Остаётся добавить, что творчество Владимира Пермиловского высоко оценивают не только сограждане, но и руководство региона: художник награждён благодарностями губернатора Московской области Андрея Воробьёва и Министерства культуры Московской области. 

– Владимир Анатольевич, не зря говорят, что все мы родом из детства. Каким оно было у вас? 

– Я с рождения и до 12 лет прожил на Севере. Родился в Брянской области, откуда мама меня месячного привезла домой. А в Брянскую область ездила в гости – природа этого края мне тоже близка, очень люблю лес, и северный, и средней полосы. Отец всегда не только рассказывал нам  с братом о чём-то, но и показывал – рисовал картинки. И нам это очень нравилось, мы постоянно просили: «Ещё!», и под руками отца на листе появлялись животные и птицы, домики и предметы быта. Работал отец на лесозаготовках, и мама тоже по работе была с этим делом связана. Что очень важно – был начитанным человеком, читал постоянно, вся кладовка была завалена книгами, газетами, журналами. Люди со всего посёлка приходили к нам, чтобы взять какую-то литературу, – как в библиотеку. 

– Вы считаете, что чтение книг – это важно? Разве сегодня, в эпоху расцвета визуализации всего на свете, это не утратило своей актуальности? 

– Как без книг? Меня удивляет и тревожит, что сейчас многие умные и небездарные дети мало читают. Визуальная и вербальная информация должны дополнять друг друга, формируя полноценный внутренний мир человека. А ещё отец очень любил балет и оперу. Когда ездил в Москву, обязательно ходил в театр – в Большой, в Кремлёвский дворец, пересмотрел все лучшие спектакли. И оперетту хорошую тоже ценил, и в музеи ходил. А на стене у нас висел пейзаж, написанный маслом. Я помню, как залезал на стул и трогал мазки краски. Меня это завораживало. Очень благодарен родителям за то, что в мою жизнь с детства вошло искусство – литература, музыка, театр, живопись. 

– Но живопись всё-таки победила? 

– Наверное, судьба мне была стать живописцем!  Мы с братом любили рисовать и постоянно участвовали в разных конкурсах, как теперь сказали бы – дистанционных. Их проводили популярные детские журналы – «Весёлые картинки» и «Мурзилка». Нам присылали дипломы и грамоты.  Потом брат увлёкся шахматами, а я так и продолжал рисовать. Когда мы переехали в Брянскую область, отец как-то пришёл домой и сказал: «Вот, Володя, ты рисовать любишь, пойдём-ка попробуем поступить в художественную школу». Я взял все свои рисунки, и мы пришли к Юрию Ивановичу Саханову, моему первому и любимому учителю ИЗО. Он посмотрел на меня  и сказал: «Мне твои рисунки нравятся, но мы так не рисуем. Мы рисуем с натуры: натюрморты, разные композиции. Хочешь – приходи, будем учиться!»  

– Вы с такой теплотой говорите о своём первом учителе, очевидно, он сыграл в вашей жизни очень важную роль? 

– Я до сих пор очень благодарен судьбе за то, что встретил этого человека, прекрасного живописца и великолепного, великого педагога.  Это дало мне понимание того, что значит учитель в жизни начинающего художника, какая это огромная ответственность. Когда сам начал преподавать, не раз обращался к его опыту, вспоминал, как нас учил Юрий Иванович. Это мне очень помогло. А брат его, Александр Иванович, преподавал в Москве, в училище имени 1905 года, – они меня всё туда сватали. 

– Но вы всё-таки выбрали Абрамцево, да ещё такую суровую специальность – обработка металла? 

– Я решил, что поступать буду сам, без всяких протекций. У меня в Абрамцево уже учились друзья, а металл выбрал потому, что очень хотел быть реставратором.  И ещё – профессия такая… мужская. Совершенно не жалею о том, что поступил именно на художественную обработку металла. И сейчас люблю этот материал. После училища долго работал по специальности – гравёром у нас в Мытищах на сувенирке, потом в Москве. А диплом у меня был по художественной ковке. На больших выставках первым делом бегу в раздел, где выставлены работы художников по металлу.  

В училище с педагогом мне тоже повезло, я попал в руки прекрасного мастера-эмальера Александра Анатольевича Дроздовского. Человек он строгий и потрясающе работоспособный. Тунеядцев не терпел, а к тем, кто трудился с полной отдачей, относился по-отечески. 

– Кто из великих художников стал для вас ориентиром в творчестве? 

–  Ещё когда учился в художественной школе и в Абрамцевском училище, восхищался работами Сурикова и Серова. Часто ездил в Третьяковку и Пушкинский музей, можно сказать, водил носом по каждой картине этих великих мастеров. Мазки, фактура, лессировки – всё это школа, кухня художественного творчества, без понимания которой не создашь своё. Врубель нравится, Коровин, из советских – Дейнека, гений композиции, Стожаров, поэт Русского Севера. Из зарубежных мастеров – само собой, интересовался импрессионистами, если ощущаешь себя живописцем, это естественно. Мне всегда хотелось соединить в единое целое русский реализм, импрессионизм и экспрессию. Думаю, в какой-то степени мне это удалось. 

– А как случилось, что вы стали художником-педагогом? 

– Пригласил меня работать в художественную школу имени Кольченко замечательный скульптор и педагог Андрей Васильевич Волошин, тоже выпускник Абрамцевского художественно-промышленного училища. Мы оба в числе первых вступили в Ассоциацию мытищинских художников, подружились. Сначала я отказывался – говорил, как я к вам приду, у вас же совсем другое направление, далёкое от классического реализма? А я по натуре реалист! А он: «Не это важно. Приходи, ты нам нужен». Надо сказать, что сначала я поработал некоторое время в школе «Архимед», а уже потом перешёл к Волошину. И он, похоже, был прав… Ощущаю себя нужным, и реализм мой совершенно не мешает общению с учениками. В школе Кольченко главный принцип – ничего не навязывать, воспитывать самостоятельное художественное мышление, а по этому параметру я, наверное, вполне подхожу! 

– Что бы вы пожелали тем, кто сейчас собирается выбрать в жизни путь профессионального художника? 

– В советское время было полегче. Была ясная перспектива. Сейчас молодых художников бросили на произвол судьбы: выплывай сам, как сможешь. Вот что посоветую. Выбирая путь профессионального живописца, прислушайтесь к себе: это путь для людей, сильных духом и обладающих сильной волей. Можно выбрать более прикладные профессии, архитектуру или дизайн, спектр художественного конструирования очень широк – интерьер, ландшафт, одежда, техника разного рода. Живопись – это трудно. Но потрясающе интересно. Если уже выбрал, надо идти до конца и быть фанатом своего дела. А ещё – продумать тылы, чем будешь зарабатывать на хлеб, чтобы твои творческие работы от конъюнктуры не зависели. 

Горбачева Анна Геннадьевна

Источник: http://inmytishchi.ru/novosti/socium/vladimir-permilovskiy-realist-po-nature-zhivopisec-po-sudbe